понедельник, 06 июня 2011
Засада - это подготовленное спланированное нападение в выбранном удобном месте.
Все могу понять, принять или смириться. Кроме двух вещей: трусости и подлости.
И наступает такой момент, когда трусу нужно не дать докатиться до подлости. Вот и все, все в очередной раз слишком примитивно, чтобы можно было надеться на чудо. Да, я тоже думаю, что огромное количество людей вокруг - идиоты, но считать идиотами всех вокруг - как минимум, непредусмотрительно. Потому что, когда я вдруг продемонстрирую чудеса аналитики и наблюдательности, окажется вдруг, что все это просто трусость. И тогда, конечно, очень уместно будет обвинить еще в чем-то и сбежать, не дав возможности разнести твою хлипкую кострукцию в пух и прах. Тогда можно будет и дальше продолжать считать, что ты во всем прав, а весь мир - против тебя, и я, и, конечно же, я. А я за тебя могу сейчас отдать все, что у меня есть. И себя. И не один раз.
Я, помимо прочего, пронаблюдала, что бывают таки случаи, когда мозги ни от чего не спасают. Есть мозги, а есть эго. Когда включается эго, мозги уходят в гибернацию. И только немногие могут сделать так, чтобы в гибернацию ушло эго. Я умею иногда, но как можно пронаблюдать по последним двум эпизодам - хули, как водится, толку?
И я только понять не могу... Вот сколько раз я видела такой исход событий? Ну, пять, предположим, ну, или больше. Меня когда тянуть на такое перестанет уже, а? Ибо ж скоро уже один-в-один. Уникальные, блять, снежинки.
Засада - это подготовленное спланированное нападение в выбранном удобном месте.
И вот теперь британские ученые доказали считается, что это кто-то наверху ограждает его от меня. 

Засада - это подготовленное спланированное нападение в выбранном удобном месте.
Окна открыты настежь, двери открыты настежь,ты снова играешь в это, и ты ни за что не заплачешь,
ты падаешь в это снова, там глубоко и жарко, другие дадут все, что хочешь, кому здесь нужны подарки.
Всё, что ты догоняешь, точно не уцелеет, кто здесь охотник, добыча, кто здесь оказался смелее,
кто здесь оказался быстрее, сильнее и просто умнее... Ей было бы проще сдаться. Да, но она не умеет.
Она уведет тебя полем, петляя по новому снегу, лесом, глухими тропами, до самого дикого берега,
и ты не собьешься с дыхания, ты не собьешься с ритма, и ты проглотишь свой стон и все эти новые рифмы.
Все эти новые сны, дрожь и приливы истерик, ты можешь оставить себе - она все равно не поверит,
что ты ее слишком помнишь, что можешь идти по следу. Ты - славный домашний зверек, ты спишь под уютным пледом.
Ты точишь длинные когти, ты пьешь молоко, ешь творог, у тебя растут новые зубы, ты их вырастишь очень скоро,
по ночам каменеют мышцы, по утрам прорезается слух. Ты скоро прыгнешь и бросишься по этому следу. Вдруг.
Вдруг станет темно и жарко, быстро, и, может, больно. Кто здесь домашний зверек и кто тосковал по воле,
кто ждал, убегал, догонял, кто сможет развить эту скорость, кто знает все повороты, и не знает, что нужен тормоз.
Совершенный охотник, как тень, как дыхание за спиной, она так удивится, что ты оказалась совсем иной.
Кто догонял, кто догнал, кто и кому сдавался, кто зарывался в листву, дрожал и в снегу просыпался,
кто здесь охотник, добыча, кто здесь оказался быстрее... Она не умеет сдаваться? Да ладно. Она умеет.
След обрывается резко, никто понять не успеет. Славный домашний зверек. Губами. Впивается. В шею.
ты падаешь в это снова, там глубоко и жарко, другие дадут все, что хочешь, кому здесь нужны подарки.
Всё, что ты догоняешь, точно не уцелеет, кто здесь охотник, добыча, кто здесь оказался смелее,
кто здесь оказался быстрее, сильнее и просто умнее... Ей было бы проще сдаться. Да, но она не умеет.
Она уведет тебя полем, петляя по новому снегу, лесом, глухими тропами, до самого дикого берега,
и ты не собьешься с дыхания, ты не собьешься с ритма, и ты проглотишь свой стон и все эти новые рифмы.
Все эти новые сны, дрожь и приливы истерик, ты можешь оставить себе - она все равно не поверит,
что ты ее слишком помнишь, что можешь идти по следу. Ты - славный домашний зверек, ты спишь под уютным пледом.
Ты точишь длинные когти, ты пьешь молоко, ешь творог, у тебя растут новые зубы, ты их вырастишь очень скоро,
по ночам каменеют мышцы, по утрам прорезается слух. Ты скоро прыгнешь и бросишься по этому следу. Вдруг.
Вдруг станет темно и жарко, быстро, и, может, больно. Кто здесь домашний зверек и кто тосковал по воле,
кто ждал, убегал, догонял, кто сможет развить эту скорость, кто знает все повороты, и не знает, что нужен тормоз.
Совершенный охотник, как тень, как дыхание за спиной, она так удивится, что ты оказалась совсем иной.
Кто догонял, кто догнал, кто и кому сдавался, кто зарывался в листву, дрожал и в снегу просыпался,
кто здесь охотник, добыча, кто здесь оказался быстрее... Она не умеет сдаваться? Да ладно. Она умеет.
След обрывается резко, никто понять не успеет. Славный домашний зверек. Губами. Впивается. В шею.
воскресенье, 05 июня 2011
Засада - это подготовленное спланированное нападение в выбранном удобном месте.
"Saudade - это состояние, которое испытывает моряк, когда родной берег остался так далеко позади, что вернуться уже невозможно, потому что не хватит запасов воды и продовольствия, а в существование какого-то иного берега уже почти невозможно поверить. Но это не все.
Устав болтаться между прошлым и полной неизвестностью, путешественник начинает испытывать ненависть к своим спутникам - без причины и даже без повода. Но он терпит, стиснув зубы, и не затевает свару, потому что знает: корабль сейчас подобен пороховой бочке, и не следует становиться безумцем, высекающим искры. И еще он знает, что стоит ногам оказаться на твердой земле, и все пройдет: ненавистные чужаки снова покажутся ему добрыми товарищами по странствию в пленительную неизвестность. Поэтому на корабле воцаряется напряженное, противоестественное дружелюбие, больше всего похожее на не самую удачную репетицию в самодеятельном театре. Можно было бы сказать, что это и есть saudade, но это еще не все.
Друзья и родные, оставшиеся дома, в разлуке постепенно начинают казаться страннику совершенными, идеальными, чудесными существами. Ссоры и неприятности забываются, а самые незначительные эпизоды домашней жизни кажутся ему райским блаженством. Постепенно путешественник перестает верить, что его близкие существуют на самом деле. И он вынужден с этим смириться. Можно было бы сказать, что это и есть saudade, но и это еще не все.
Потому что друзья и родные путешественника, те, кто остался дома, знают о чувствах, которые он испытывает. Они искренне сопереживают ему, но понимают, что ничем не могут помочь. Им остается только ждать. А еще они знают, что из путешествия к ним вернется совсем другой человек, и он будет не слишком похож на того, которого они проводили. Скорее, совсем не похож. Но они все равно ждут, конечно.
Вот все это вместе и есть saudade. Мост между тем, кто доверился неизвестности, и теми, кто остался дома. Мост между людьми, которые расстались навсегда, чем бы ни закончилось путешествие. Самая светлая и самая сокрушительная разновидность тоски"(с)
Устав болтаться между прошлым и полной неизвестностью, путешественник начинает испытывать ненависть к своим спутникам - без причины и даже без повода. Но он терпит, стиснув зубы, и не затевает свару, потому что знает: корабль сейчас подобен пороховой бочке, и не следует становиться безумцем, высекающим искры. И еще он знает, что стоит ногам оказаться на твердой земле, и все пройдет: ненавистные чужаки снова покажутся ему добрыми товарищами по странствию в пленительную неизвестность. Поэтому на корабле воцаряется напряженное, противоестественное дружелюбие, больше всего похожее на не самую удачную репетицию в самодеятельном театре. Можно было бы сказать, что это и есть saudade, но это еще не все.
Друзья и родные, оставшиеся дома, в разлуке постепенно начинают казаться страннику совершенными, идеальными, чудесными существами. Ссоры и неприятности забываются, а самые незначительные эпизоды домашней жизни кажутся ему райским блаженством. Постепенно путешественник перестает верить, что его близкие существуют на самом деле. И он вынужден с этим смириться. Можно было бы сказать, что это и есть saudade, но и это еще не все.
Потому что друзья и родные путешественника, те, кто остался дома, знают о чувствах, которые он испытывает. Они искренне сопереживают ему, но понимают, что ничем не могут помочь. Им остается только ждать. А еще они знают, что из путешествия к ним вернется совсем другой человек, и он будет не слишком похож на того, которого они проводили. Скорее, совсем не похож. Но они все равно ждут, конечно.
Вот все это вместе и есть saudade. Мост между тем, кто доверился неизвестности, и теми, кто остался дома. Мост между людьми, которые расстались навсегда, чем бы ни закончилось путешествие. Самая светлая и самая сокрушительная разновидность тоски"(с)
Засада - это подготовленное спланированное нападение в выбранном удобном месте.
"И никто не станет меня беречь, мама. Я - чемпион одиночных танцев".
пятница, 03 июня 2011
Засада - это подготовленное спланированное нападение в выбранном удобном месте.
Я тут ничего не пишу, потому что мне слов не хватает. Да, даже нецензурных.

И таки что, ви хотите сказать, что все лето такое и будет? Здравствуй, лето. Какое-то ты неожиданное.
Нашла на балконе метлу. Вооот, вот на этом и поеду, да.
Давайте, и правда, уже так: вы разобьете мне сердце, я сожру вам мозг. Потом наоборот. (с) А давайте, бля.
- Бэйби, как ты там? - Ануидинах! - Оу, бэйби, я смотрю, ты в полном порядке!

вторник, 31 мая 2011
Засада - это подготовленное спланированное нападение в выбранном удобном месте.
суббота, 28 мая 2011
Засада - это подготовленное спланированное нападение в выбранном удобном месте.
Если вас убили, чтобы не делать вам больно, то это, походу, эвтаназия. И тогда проще действительно сдохнуть, хотя в прямом смысле вы не сможете, конечно.
Засада - это подготовленное спланированное нападение в выбранном удобном месте.
Засада - это подготовленное спланированное нападение в выбранном удобном месте.
Засада - это подготовленное спланированное нападение в выбранном удобном месте.
Засада - это подготовленное спланированное нападение в выбранном удобном месте.
Я знаю, знаю, что это такой момент. Я знаю, что он пройдет, наверное... нытьё
пятница, 27 мая 2011
Засада - это подготовленное спланированное нападение в выбранном удобном месте.
Засада - это подготовленное спланированное нападение в выбранном удобном месте.
четверг, 26 мая 2011
Засада - это подготовленное спланированное нападение в выбранном удобном месте.
В первый раз жизни купила зубную щетку не потому, что она нужна, о потому что мне понравилось, как она выглядит... и стоила она в четыре раза дороже, чем принято среди меня... Не знаю даже что сказать.
В первый раз за последние три года купила две банки Адреналина. И пью его.
Первое, что я сделала, вернувшись домой - накрасила глаза и надела каблуки. Ипона матерь.
Первое, что я сделала, зайдя на кухню - вымыла плиту. Что со мной?
Первый раз в жизни я думаю, что сочетание белой-белой кожи, синих глаз и седых волос - это очень сексуально. Что со мной, доктор?))
Засада - это подготовленное спланированное нападение в выбранном удобном месте.
Вчера меня выписали из больницы, и я вернулась домой.
И теперь у меня какое-то странное чувство... Вообще, мне нужен месяц, чтобы обжиться в любом месте, я пролежала в больнице 22 дня, я не обжилась там, конечно, но теперь у меня странное чувство, что я не чувствую себя дома. Господи, какая дура. Генеральная уборка, медленная и плавная, но беспощадная, мне поможет.
Спасибо за поддержку, помощь и хорошие пожелания. Я выкрутилась очень удачно в этот раз, я считаю.
воскресенье, 22 мая 2011
22:49
Доступ к записи ограничен
Засада - это подготовленное спланированное нападение в выбранном удобном месте.
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
суббота, 21 мая 2011
Засада - это подготовленное спланированное нападение в выбранном удобном месте.
Больные из нашего отделения выходят курить и сидеть на лавочках, смотрят в небо и озабоченно обсуждают конец света. Вообще, я тут прочитала, что по Москве это обещалось в 5 утра, как бы, завтра. Мало того, обещалось, что на небо от нас заберут большинство христиан, ибо будет это тридцатитысячная годовщина потопа. Прошел дождик, с громом, выглянуло солнце, невыносимо пахнет сирень и налетели голодные комары. Тишина, лето и благолепие. Конец чего, вы говорите?
У меня не будет вороны, я похоронила ее несколько дней назад под деревом. Шел дождь, я проснулась, выглянула в окно, а она сидит на траве, под дождем, засунув голову под крыло. Я к ней вышла, а она уже умерла. Тогда я нашла местного узбека с лопатой, дала ему сто рублей и он выкопал в парке под деревом ямку. Не успела я. Если бы выписалась раньше, может быть, были бы шансы. Но я не успела.