Восторг уйдёт, останутся слова, водой текущие по венам и по стенам,
и будет невозможно трудно вспомнить, куда, и как, и почему восторг ушел,
и нужно будет срочно подсластить, изюмом, мёдом, шоколадным кремом,
иначе эта горечь нас разъест. Роняя сердце на холодный пол,
мы станем призывать дожди и бури, и верить, что они стирают всё,
мы даже станем истово молиться чужим богам, не выговаривая даже их имён.
И скоро станем согревать любого, кто каплю тяжести случайно унесёт,
и мы поверим: тот, кто очень хочет – спастись от боли… тот почти уже спасён.
Когда уйдёт восторг, мы замолчим, чтоб наши крики не порвали нам же связки.
Мы станем впитывать тепло, и свет, и цвет, пытаясь вспомнить, как восторженно немели,
мы будем думать, как же, как же нам изобрести для нас такие ласки,
чтобы вернуть восторг, и не сидеть спиной друг к другу на застеленной постели.
когда уйдёт восторг, уйдём и мы – искать пути, людей и новые мотивы.
И я уже сейчас хочу спросить: Скажи, восторг вообще бывает долгим?
Когда-нибудь потом. В один прекрасный день я окажусь до одурения счастливой,
и я раскину руки, чтоб взлететь. А ты ответишь: «Гм… Я не в восторге.» (с) Засада