Про армянское кладбище…
Есть у нас в Ростове такое кладбище - Армянское называется.. .и как-то там ещё по-другому.
Так вот ,я этого кладбища боюсь страшно. Но меня всё время тянет туда зайти, почему-то… а боюсь я его вот почему…
Я вообще кладбища не люблю, если разобраться. А чего их любить? Там лежат в земле тела людей, которые когда-то были живы, потом умерли, их тела закопали в землю и люди, которые их любили при жизни и тоскуют о них после их смерти, ходят туда и думают, что вот здесь лежит человек. Просто я уверена, что никакой человек там не лежит. Может быть это потому, что мне однажды пришлось присутствовать при эксгумации, и после этого я точно знаю, что там лежит… и чего там нет - тоже. Наверное, поэтому я не могу заставить себя съездить на кладбище, на могилу бабушки. Я знаю, что там её нет. Я люблю и помню её и без этого. Не люблю я кладбища, вот и всё.
Так вот, и без крайней нужды я туда не суюсь. Но однажды было. Это армянское кладбище находится, чуть ли не в центре города, и давно закрыто. Ну, то есть, оно открыто, туда можно зайти, но там уже много лет никого не хоронят. До этого мне ни разу не приходилось проходить через него. А в тот день был жуткий мороз и ещё и сильный ветер. Темнело и сил обходить его уже не было. А как раз на выходе из этого кладбища - автобусная остановка. Соблазн попасть домой быстрее, чем предполагалось, сделал своё гадкое дело, и я поперла по центральной аллее этого самого кладбища… Заброшенное, очень старое место, заросшее деревьями и кустарниками, неухоженные, всеми забытые могилы и покосившие кресты, которые вот-вот вообще рассыпятся в труху. К тому же, смеркалось… я включила пропеллер в заднице и попёрла почти бегом. Мало того, там, вдоль этой центральной аллеи, детские могилы, некоторым из которых почти по сто лет, ну то есть, совсем детские, младенцев почти. Половина пути была пройдена, и я почти расслабилась… и вот именно в таком, почти расслабленном состоянии, я увидела, как трое мужиков, в каких-то спецовках, совсем недалеко от дорожки раскапывают могилу. Мне стало не хорошо. И появилось ощущение, что мне это снилось уже когда-то. С перепугу я притормозила. И совершенно напрасно, как выяснилось. Когда мужики меня увидели, один из них, каким-то странным жестом воткнул лопату в кучу земли рядом с не до конца раскопанной могилой. Таким жестом, что стало понятно: меня закопают тут же. Когда повернулся мужик, стоявший спиной, мне и вовсе сдурнелось. У него через всё лицо был шрам, такой который захватил всё лицо, от уха до ключицы, и глаз тоже. Я, конечно, всё понимаю.. .мало ли что могло случиться с человеком… но блять, раскапывать могилу в сумерках на кладбище с таким лицом, да ещё и в моём присутствии… это уже как-то слишком. Да. Тут стоит заметить, что кроме меня и этих персонажей никого вокруг не наблюдалось. Дядя с поразившим меня лицом стал двигаться в направлении дорожки. А прохода между могилами почти нет. Они чуть ли не друг на друге. Я глухо взвизгнула и ломанулась вперёд. Кажется, за всю свою жизнь я не бегала так никогда. По крайней мере, мне так показалось. Когда я доскакала до калитки, показалось, что пронесло. Но тут (это выяснилось позже) я умудрилась длинным своим шарфом зацепиться за кованую эту, мать её, калитку. И натурально чуть не померла с перепугу. Когда я всё-таки выскочила наружу, то попала на оживлённый проспект, прямиком на остановку, и сразу в объятия какого-то дяди, оч интеллигентного вида, который, видимо, не по-деццки замерзая, вприпрыжку торопился куда-то, домой, наверное, с дипломатом и тубусом. Когда я с разбегу сиганула на этого дядю, прямиком из кладбищенских ворот, дядя притормозил. По моему, внешнему виду, наверное, не трудно было догадаться, что мне банально приходит хана… дядя поставил дипломат на землю, рядом деловито положил тубус и грозно спросил: «Куришь?» я покивала головой, ибо была не в силах. Дядя кивнул, полез в карман, достал сигарету, прикурил и засунул мне в пасть. Потом присел, открыл дипломат, достал оттуда бутылку коньяка и сказал: «Быстро пей!» Я стала пить. И мне полегчало.
Потом, сидя на каком-то пеньке, рядом с этим же кладбищем, мы с дядей, имени которого я сейчас не могу вспомнить ,как ни стараюсь, допили этот самый коньяк и дядя рассказал мне, что кладбище закрыто уже давно. И мужики эти - просто могильщики. И раскапывают они могилы потому, что ещё со времён войны - много безымянных могил, а поиски людей, погибших во время войны, идут до сих пор. что некоторые могилы, очень старые, раскапывают ещё и для того, чтобы найти там какие-то вроде бы ценности, потому людей, которые бы ухаживали за этими могилами, уже нет, а раньше там хоронили при полном параде, и с инкрустированными кинжалами… и что вроде бы армянское кладбище собираются отреставрировать и для этого надо сделать хотя бы проходы между могилами, вот некоторые и раскапывают ,чтобы перезахоронить. Дядя меня сильно успокоил, и мне было в принципе по барабану, что он там говорит, ибо он, кажется, собрал в кучу все слухи об этом, и не только, кладбище. Но меня отпустило.
Хотя, стоит признать, что не до конца… До сих пор мне делается немного нехорошо, когда приходится мимо этой долбанной ограды проходить. А могильщик со шрамом через всё лицо стал постоянным посетителем моих кошмаров.
А вообще… мне не хотелось бы, чтобы моё тело, когда ему придёт хана, закопали в землю. Думать об этом мне не приятно уже сейчас. Это было бы издевательством надо мной. Для таких, как я, есть кремация. И если кому-то потом, когда меня здесь не станет, захочется вспоминать обо мне, то им не придётся ходить в те места, которые я сама не люблю. И даже боюсь. Вот.