Телевизор - это какая-то отдельная вселенная, можно далеко не летать не ходить.
У меня в углу стоит торшер, который я приперла домой с улицы, и руки у меня до него не доходили долго. У него был совершенно уебищный желтый абажур с бахромой. И присела я срукодельничать ему что-то принципиально отличающееся от этого выцветшего желтого кошмара. И увлеклась так, что новости, которые я одним глазом смотрела и одним ухом слушала, закончились, и началось нечто. Там, в этом нечто, Дарья Донцова скачет в резиночки босиком, а кукольная до такой степени Лопырева, что от нее вообще не ждешь, что она заговорит, на полном серьезе, поднимая вокруг себя ветер накладными ресницами, рассуждает о поэтических и музыкальных достоинствах песни "Белый лебедь на пруду", исполняемой 38-м составом группы Лесоповал. Там откуда-то всплыл Вадим Казаченко, а я, уронив на колени свои рукоделия, и открыв широко глаза и рот, из которого вот-вот спустится то-о-онкая струйка слюны (ну а вы как выглядите в состоянии крайнего охуения?) наблюдаю его, в поднятым воротником неглаженной рубашки, с толстенной золотой цепью на шее и в кожаных штанах, и он, вы понимаете, поет песню "Ах какая женщина, мне б такую". А в зале все ссут под лавки, и говорят, что это настоящий готический поп. Ну скажите мне, пожалуйста, скажите мне, что им за это платят, и платят очень много.
Туда непонятно как затесались Billy's Band и Монгол Шуудан, а я почему-то сижу, и мне все кажется, что вот-вот выйдет на сцену Диана Арбенина... она в последнее время стала сильно неразборчива, это да.
И даже когда играет Монгол Шуудан, камера время от времени переползает на Юрия Николаева, который этот ужос ведет. Я не могу отделаться от мысли, что он похож на Юрия Николаева, который лет 15 запойно бухал, а теперь вдруг на него одели блестящий костюм, вытолкали на сцену, дали микрофон и теперь он не очень помнит, что надо делать. Знаете, у людей, которые сильно пьют, есть такие характерные интонации... я знаю, в общем, перепутать это с чем-то очень трудно.
И все это происходит воскресным вечером, и называется, как я сейчас выяснила, "Достояние республики". О господи. Какое достояние? Какой республики? Мне страшно.