Помнится, несколько лет назад я работала в одном издательстве, после того, как я оттуда уволилась, я его вспоминаю время от времени, при этом я начинаю несинхронно лупать глазами и ржать на верхних нотах, известно, что я барышня нервная.
История эта прекрасна сама по себе. Еще она относится к вопросу, который мне, почему-то, за два дня задали три раза. Где учат бильдов? Гм, я так понимаю, что их нигде не учат, они самозарождаются из окружающей среды, сначала, кажется, случайно, потом в процессе учатся, по крайней мере, так было раньше.
Так вот, помнится, когда я только приехала в Москву, то мне мерещилось, что я хочу быть, понимаете ли, иллюстратором, то есть, только иллюстратором, да. И вот, я, приехав сюда, притащила фрилансом всех своих заказчиков, и рисовала им удаленно, и было все неплохо, я быстро училась на их картинках, они получали иллюстрации в каждый номер
И тут я наблюдаю во френдленте объявление о том, что новенький женский антигламурный журнал приглашает бильда и еще там кого-то. Ну, я под это дело им написала, спросила, не надо ли им и иллюстратора, за компанию, и отправила свое резюме и портфолио. Через два дня меня пригласили на собеседование. Я тогда очень удивилась, зачем собеседовать иллюстратора? В штат им, что ли, нужно… но на собеседование поехала. Приезжаю и вижу. Олимпийский, офис на 4 этаже. Собеседовала меня барышня Анжела, которая впечатлила меня по самое дальше некуда. Я сама размерами не мелкая, но, глядя на иных барышень, бывает, удивляюсь. Например, Анжела, меня удивила тем, что имея примерно 58-й размер одежды, она была одета в полупрозрачные штанцы в обтяжку, топик на тонких бретелях и бусы. В офисе. В час дня. Я, пришедшая на собеседование в длинной юбке и черном легком пиджачке на одной пуговице, смотрелась рядом с ней, как подшипник на нитке жемчуга.
Анжела выдала мне первый, пилотный номер журнала и стала меня собеседовать. В процессе этого собеседования я стала понимать, что то, что сейчас происходит, это собеседование на вакансию бильд-редактора. Я молчала, улыбалась, утвердительно кивала головой, в итоге, через сорок минут, мне было предложено выполнить тестовое задание и выслать его по электронной почте – взять пару статей и подобрать к ним иллюстрации на свой вкус. Я вышла оттуда со странным ощущением. Вернулась домой, выбрала две самые страшные, в плане картинок, статьи - это было не сложно, там были такие тошнотворные иллюстрации, что просто оторопь брала, и подобрала для них новые картинки, ниже подписала, что иллюстрации в качестве примера взяты в интернете, и никакие авторские права я не согласовывала. Отправила.
На следующий день я с удивлением узнала, что подхожу им в качестве бильда. Поехала на работу, подписала договор, они сказали, что да, им подходит удаленка. После этого я спросила, знают ли они, кого и на какую вакансию они собеседовали, или что-то перепутали, может быть. Оказалось, да, знают, посмотрели портфолио и решили, что я вполне пойму, какие картинки им надо. Гм, вот это, они, кстати, напрасно, это совершенно не факт. Но они этого не знали. Но до этого, работая в ростовском издательстве, я благополучно совмещала функции дизайнера и бильда, поэтому решила, раз я уже в это ввязалась… учусь я быстро, иной раз очень быстро.
Стали делать номер, я учиталась правовыми вопросами об авторских правах, нашла выходы и входы в фотобанки и микростоки, все более или менее прояснилось, бюджет на картинки был, хотя и не большой. Через месяц стало ясно, что удаленка не подходит, номер стоял колом, и мне было не понятно, почему. И я вышла на работу в офис. О божэ, эти женские коллективы, о божэ, о, эта Светочка, о, эта Стэллочка. Блять.
Единственное, что мне там нравилось – полное отсутствие рабочего графика. Вместо того чтобы отдирать себя от постели и сидеть там с 10 до 18, я приходила к 12 или к часу, а вот выходила оттуда в 10 вечера, потому что приходил охранник и меня оттуда выпинывал. И еще там можно было курить и пить кофе – в Олимпийском запретили курить вообще, и наша начальница справедливо рассудила, что если арт директор, верстальщик и бильд будут ездить на лифте курить на улицу, работа встанет вообще, нам поставили кондиционер и закрыли дверь. Можно было курить, пить кофе, слушать музыку в наушники во время работы. А я в таких условиях работаю в разы лучше, прямо на порядок лучше, я бы сказала.
Но со временем стали выясняться пикантные подробности. После первой планерки я очень отчетливо поняла, что руководитель нашего проекта вообще не понимает, о чем идет речь. Будучи любовницей известного продюсера, она не хотела выглядеть, так, как, в общем-то, и выглядела, и хотела быть
Две самые большие беды этого проекта – руководитель и арт-директор, руководитель не понимает, чего хочет, полагается на арта, у арта искаженное восприятие в целом, и сексуальности, в частности. Во второй номер они заказали мне иллюстрации. Я ночами рисовала эскизы и быстро сходила с ума. «Нам нужен чистый секс! У этой девочки слишком умное лицо. Раздвинь ей ноги, приоткрой ротик! И чулки, и пирсинг в пупок!» Йабать. Ночами, после работы, я раздвигала девочкам ноги и приоткрывала ротики. Днем билась за каждую картинку. «У нас статья про чулки. Нам нужен мегасекс! Такую девочку в чулках, чтобы все кончили!» Я перерыла все, что можно, нашла два полосных варианта, очень красиво, цепляет, не пошло, то, что доктор прописал. Мы бились два дня, выпили два ведра кофе и выкурили блок сигарет в перерывах. В итоге Elena Ershoff махнула хвостиком, и в номер пошла Пэрис Хилтон в розовых чулках. Мои знакомые заимели новое, отличное развлечение – спросить при встрече, как там у меня на работе, и падали под столы от хохота, пока я рассказывала, как именно у меня там на работе.
Например, история, которая потрясла мое воображение и подорвала веру в людей. Восемь вечера, я одна в кабинете, работаю, в дверь вплывает Елена, в руке у нее какой-то журнал, она переворачивает его ко мне четвертой обложкой, на ней реклама часов и лицо красивой женщины. Елена кладет журнал мне на стол и небрежно говорит: «Узнай, как зовут эту модельку, и ее координаты найди, я хочу, чтобы она у нас поснималась». И выходит. Я сижу, смотрю на эту рекламу и на лице у меня проступает охуение. Я открываю новую страницу, делаю поисковый запрос, читаю, распечатываю, кладу лист бумаги поверх журнала и думаю… положить ей это на стол или завтра самой отнести и посмотреть на ее лицо, когда она будет это читать? На листе бумаги написано: «Айшвария Рай – одна из самых красивых женщин планеты. Мисс Мира в 1994 году. Она является международным лицом таких брендов, как L'Oreal, Coca-Cola и бриллианты DeBeers. Гонорары ее в переводе на американские деньги составляют примерно $15 миллионов за фильм».
Подошел день зарплаты. По офису ходили грустные люди и обменивались информацией о том, что этой самой зарплаты не будет. Начальница вызвала меня к себе обсудить статью, в конце беседы я у нее спросила, когда дадут денег, на что получила яркий, насыщенный, развернутый ответ, что зарплаты, правильно, пока не будет. В ответ она услышала подробное описание того, как я разнесу по всему интернету, буду комментировать под каждым их постом о вакансиях, и она не только рекламщиков, она себе уборщицу больше не найдет. А мы втроем встанем, заберем готовый номер журнала, и пойдем с ним в другое издательство, там его подпилим и выпустим.
Через три часа нам всем дали зарплату, а мне еще гонорар за иллюстрации. И стало понятно, что барышне будет очень тяжко делать свой бизнес, если она так радостно ведется на такого рода угрозы. Следующий месяц был последним рабочим для меня и последним месяцем жизни журнала. За это время мы выпустили второй пилотный (!) номер в цифре, тиражом 3 экземпляра, с кислотной обложкой, уехавшими цветами и бредом внутри. На планерках нам все так же вещали об Эсквайере, мы погружались все глубже. И тогда прекрасная дама пораскинула силиконом и придумала гениальный ход. Где-то, уж не знаю, где, она откопала другую даму, которая на пару с мужем занималась туристическим бизнесом по Юго-восточной Азии, успешно, и уже 15 лет. Так вот, эта дама задумала журнал, а тут вдруг хозяйка «успешного издательства» предлагает ей сделать этот журнал, команда есть, и арт, и бильд, и верстальщик, и рекламщик… Так я стала бильдом во второй раз.
А вообще, есть прекрасный бородатый анекдот. Кузнец взял себе в помощь подмастерье. В первый же день он ему объясняет основы ремесла: «Вот смотри, я щас кладу железяку в огонь, как только выну из огня эту хуйню и махну головой, бей по ней молотом!» Так подмастерье в первый же день стал кузнецом. Вот это вот, оно каждый раз про меня.
Этот журнал был совсем другим, работать там было интересно, и не менее увлекательно, хотя и по-другому, там были другие беды. Я об этом в другой раз расскажу. А журнал Lady First умер уже через месяц, деньги, выданные дядей, кончились, третий номер так и не вышел, уволился арт, потом я, потом все остальные. Корректор, не умевшая делать страшное лицо и угрожать, денег за свою работу так и не получила. Отдел распространения так и не появился. В общем, журнал, вместе с издательством тихо пошел на дно, и ни одного пузыря на поверхности. У меня так и лежат эти два номера, не в портфолио, конечно, а так, на память. Но. За то время, что я там работала, я кое-чему научилась. Оттуда я ушла в другой журнал, который был действительно стоящим, и там научилась еще большему. Про него надо писать отдельно, там было забавно, мы выпустили 7 номер, прежде, чем он лихо и весело помер.