Засада - это подготовленное спланированное нападение в выбранном удобном месте.
ну вот и снова я совершенно ночное животное.
снова я вижу плотные, еще холодные, ночи,
кристальные, даже здесь, утра,
с орущими птицами,
когда утром, когда только-только рассветет, выходишь за сигаретами,
наверху, в густых деревьях, которые уже плотно сомкнули кроны,
они орут так, что хочется лечь на асфальт, мордой в светлеющее небо и слушать.
иногда я застаю дни или вечера.
я слушаю вперемешку Арбенина, БГ и Васильева.
да, прямо так, затаскиваю в винамп перемешиваю и слушаю.
пусть меня разорвет.
я пью вперемешку крепкий кофе и чай с молоком.
да-да, а между ними иногда - огуречный салатик.
да пусть меня хоть разорвет.
я снимаю плесень и грибы, которые растут на потолке из того места,
куда нас затопили соседи сверху.
я слушаю, как мне говорят, что я похудела,
надеваю юбку, которую уже давно не могла,
и да, правда, похудела.
я никак не дорисую третью картинку их тех,
какой пиздец будет, когда выключат горячую воду.
потому что времени нет, работы много.
а хочется рисовать.
и нарисовать лабрису отпадную афишу, просто так, для маек и концертную,
они вчера все как-то разом придумались наконец.
и я надеюсь, что я пятницу (вроде да), мы все-таки напару с С.
попадем на концерт БГ.
а по мобильнику я пока слабо доступна.
я его уронила, и он почему-то только принимает смски.
больше ничего.
ремонтировать его - все равно денег сейчас нет,
думаю, как бы так уронить еще еще раз - может, одумается.
а я пока читаю разные книжки, слушаю их с компьютера,
смотрю прекрасные русские мультики "Гора самоцветов",
пишу стихи о том, как у меня внутри рушатся все мосты,
а я подумываю о том, чтобы взорвать последние и
остаться, к ебене матери, на необитаемом острове.
но ни к физике, ни к химии, ни даже к лирике это не имеет никакого отношения.
это имеет отношение к другому.
а когда со мной рядом ложится спать человек, я лежу
и представляю море. оно плещется под закрытыми веками
закатное такое, или рассветное,
я не разберу, и там у меня есть поляна, на которой растет конопель,
и я с камерой лазию по кустам и фотографирую серых птиц,
которые звонко так чирикают почему-то "фьюжн-фьюжн-фьюжн".
а потом я встаю и иду работать, а человек во сне говорит:
оппа! смотри, что у нас здесь выросло! давай тут останемся жить,
здесь же море.
я смеюсь и сижу работаю - подбираю фотографии к статье на тему того,
что надо делать, если вам вдруг посчастливилось выйти замуж за миллионера,
ну то есть, как бы так выпендриться, чтобы тащить его кольцеваться в
какое-нибудь замысловатое и небанальное место.
вот я сижу, и по желанию редактора,
делаю так, чтобы у наших читательниц, при одном взгляде
в наш журнал, о запаха больших денег и от осознания того, что
"даже если им немного за тридцать", у них есть надежда выйти замуж за принца,
чтобы, в общем, у них от этой всей роскоши посрывало крыши и выбило днище.
и у меня даже, кажется, получается.
да, пусть их тоже разорвет.
это же так прикольно.
снова я вижу плотные, еще холодные, ночи,
кристальные, даже здесь, утра,
с орущими птицами,
когда утром, когда только-только рассветет, выходишь за сигаретами,
наверху, в густых деревьях, которые уже плотно сомкнули кроны,
они орут так, что хочется лечь на асфальт, мордой в светлеющее небо и слушать.
иногда я застаю дни или вечера.
я слушаю вперемешку Арбенина, БГ и Васильева.
да, прямо так, затаскиваю в винамп перемешиваю и слушаю.
пусть меня разорвет.
я пью вперемешку крепкий кофе и чай с молоком.
да-да, а между ними иногда - огуречный салатик.
да пусть меня хоть разорвет.
я снимаю плесень и грибы, которые растут на потолке из того места,
куда нас затопили соседи сверху.
я слушаю, как мне говорят, что я похудела,
надеваю юбку, которую уже давно не могла,
и да, правда, похудела.
я никак не дорисую третью картинку их тех,
какой пиздец будет, когда выключат горячую воду.
потому что времени нет, работы много.
а хочется рисовать.
и нарисовать лабрису отпадную афишу, просто так, для маек и концертную,
они вчера все как-то разом придумались наконец.
и я надеюсь, что я пятницу (вроде да), мы все-таки напару с С.
попадем на концерт БГ.
а по мобильнику я пока слабо доступна.
я его уронила, и он почему-то только принимает смски.
больше ничего.
ремонтировать его - все равно денег сейчас нет,
думаю, как бы так уронить еще еще раз - может, одумается.
а я пока читаю разные книжки, слушаю их с компьютера,
смотрю прекрасные русские мультики "Гора самоцветов",
пишу стихи о том, как у меня внутри рушатся все мосты,
а я подумываю о том, чтобы взорвать последние и
остаться, к ебене матери, на необитаемом острове.
но ни к физике, ни к химии, ни даже к лирике это не имеет никакого отношения.
это имеет отношение к другому.
а когда со мной рядом ложится спать человек, я лежу
и представляю море. оно плещется под закрытыми веками
закатное такое, или рассветное,
я не разберу, и там у меня есть поляна, на которой растет конопель,
и я с камерой лазию по кустам и фотографирую серых птиц,
которые звонко так чирикают почему-то "фьюжн-фьюжн-фьюжн".
а потом я встаю и иду работать, а человек во сне говорит:
оппа! смотри, что у нас здесь выросло! давай тут останемся жить,
здесь же море.
я смеюсь и сижу работаю - подбираю фотографии к статье на тему того,
что надо делать, если вам вдруг посчастливилось выйти замуж за миллионера,
ну то есть, как бы так выпендриться, чтобы тащить его кольцеваться в
какое-нибудь замысловатое и небанальное место.
вот я сижу, и по желанию редактора,
делаю так, чтобы у наших читательниц, при одном взгляде
в наш журнал, о запаха больших денег и от осознания того, что
"даже если им немного за тридцать", у них есть надежда выйти замуж за принца,
чтобы, в общем, у них от этой всей роскоши посрывало крыши и выбило днище.
и у меня даже, кажется, получается.
да, пусть их тоже разорвет.
это же так прикольно.