Если у меня есть какая-то мысль, которая меня извлекает, мне надо с ней переспать. На утро мысль переваривается, укладывается в меня слоями, дробится на части и больше не вызывает истерики.
Я понимаю, отчетливо вдруг так понимаю, что то, что я делаю сейчас, я делаю не для нее, не для гипотетических "нас"... я делаю это для себя. Мне 30 лет, лет 15 из них я копаюсь в собственной голове, с переменным успехом, и поэтому довольно неплохо себя знаю. Я не верю в то, что произойди это не через полгода, а через два месяца - было бы по-другому. Смысл, суть и соль остаются прежними. Все остальное - все эти нюансы, оттенки, полутона, детали - это тюнинг, он сбивается ногой, довольно быстро и с предсказуемым результатом. Под ним обычно - Лада Калина.
Сколько мне нужно времени, чтобы меня отпустило? Да не понятно, в общем. Но это время у меня есть. Если сделать, как всегда, и просто перекрыть кислород, я снова буду задыхаться. Когда горят мои собственные торфяники, нельзя совсем перестать дышать, так можно убить себя, если инстинкт самосохранения позволит. Но если дышать какое-то время через мокрые полотенца, то можно дожить до тех времен, когда торфяники зальет дождями. И можно будет идти дальше. Сейчас я не готова перестать дышать, и я запасаюсь мокрыми полотенцами.
Как это будет? Непонятно. Но я имею подозрения. У меня хорошая память, несмотря на бытовой склероз, и она против/за меня. То, что было сказано, я буду помнить все время. Да, это издевательство. Да, это мокрое полотенце. Да, я буду на любую словесную конструкцию накладывать вот это самое, сказанное раньше. И рано или поздно, объем информации превысит все мыслимые и немыслимые нормы. И меня отпустит.
А пока я буду делать что хочу, и как хочу. Как смогу. А я не имею ни малейшего представления, как я смогу. Я уже нашла несколько таких стопарей, которые будут меня держать в разных ситуациях. Наверное, это к лучшему.
И наверное, к лучшему и то, что я потеряла несколько серьезных иллюзий. Я буду по ним скучать. Когда-нибудь потом, когда торфяники окончательно зальёт дождями, и я буду только иногда говорить: "Помните тем летом что было? Боги, какой это был пиздец!"