Засада - это подготовленное спланированное нападение в выбранном удобном месте.
Подобный вечер создан для того,
Чтобы студенты прочитали Кафку.
Октябрь. Погода подала в отставку.
Эклектика затмила арт-нуво.
Так сыро, что чихают все подряд -
Автобусы, маршрутки, электрички.
И фонари ночами не горят,
И вся Москва надеется на спички.
Как будто вышел гарантийный срок -
Переходя ступеньку иль порог,
Мне не на что руками опереться.
Все тут же осыпается в труху.
А тот, который главный, наверху,
Похоже, сам пытается согреться. (с) Аня Рубанова
Current music: Наше радио "Я просто верю, в то, что рушить догмы - лучший способ не стареть..." не помню, хто поёт

Чтобы студенты прочитали Кафку.
Октябрь. Погода подала в отставку.
Эклектика затмила арт-нуво.
Так сыро, что чихают все подряд -
Автобусы, маршрутки, электрички.
И фонари ночами не горят,
И вся Москва надеется на спички.
Как будто вышел гарантийный срок -
Переходя ступеньку иль порог,
Мне не на что руками опереться.
Все тут же осыпается в труху.
А тот, который главный, наверху,
Похоже, сам пытается согреться. (с) Аня Рубанова
Current music: Наше радио "Я просто верю, в то, что рушить догмы - лучший способ не стареть..." не помню, хто поёт

Которыми душа твоя томится
И радужными капельками плачет
И паучками быстрыми бежит
Я камешки твои ловлю, но тут же
У них проворно прорастают крылья
И только –видишь – в треугольной ямке
Испуганное перышко дрожит
Моя ладонь под линиями жизни
Уличена в попытке поцарапать
О, эта нежность бурого медведя
Над белой розой на краю тайги
И я ворую голос у признаний
В тени твоих ресниц, лучей, травинок
И с замираньем сердца наблюдаю
Как по воде расходятся круги
и так светло и так берЕжно_нежно
хоть плачь
или проснись, иди и пой)
другая сторона
Браслетик узкий, белый воротник,
Сентиментальность с примесью бензина,
И душу зацепило за плавник
И самолетным серпиком пронзило.
И позвала другая сторона
Сквозь эту геометрию простую,
Где под второй вагон легла она,
Где ружья не стреляют вхолостую.
Где нестерпимы комнаты, и страсть
Нож перочинный за подкладку прячет
И, Боже мой, как хочется упасть,
И верить в то, что ничего не значит.
И смерти нет, и птицы гнезда вьют,
И нет греха, и нет несовпаденья,
И женщины чужие нас спасут,
И в этом нет ни грамма преступленья.
Не оставляй молитв до четверга,
Сказала ты, и нас разъединили.
Тверской бульвар, как полотно Дега
Был пасмурен, и Пушкина чинили.
И, Слава Богу, дождик моросил.
И Пушкин терпеливо все сносил.
Ему привычно умирать и жить.
Москва лежала с тепловым ударом.
Мне не на что картину освежить
Мускатами и ялтинским загаром
Но если всё рассматривать поверх,
То, в общем, послезавтра был четверг.
Его голубка залетает в стих.
(Она живет на голове поэта)
И знаешь что? Я не оставлю их
До четверга в конце земного света.
И надо плыть. И надо заслужить
Обыкновенье умирать и жить.
Мне на этом пути улыбались бродячие псы,
И на рыбный обоз еле-еле пустили купцы.
Всех несчастно влюбленных несчастно влюбленный двойник,
Я – студентик, у горла сжимающий свой воротник.
Я травилась любовью, дышала прибоем в Крыму,
И по-прежнему шансы мои миллион к одному.
Память слишком груба. И закон параллелности рельс
Не отменит янтарный коньяк и заигранный Вейтс.
Мне везде неуютно. При чем здесь различье полов?
В этой спичечной лавке полно муравьиных углов.
И метро довезет, и такси по ночам донесет.
И какой-нибудь пьяный герой от бандитов спасет.
Я любила тебя, извини за количество слов
о, я понимаю, кого обнимаю, когда по утрам я маршрутки меняю, петляю, срезаю, не чувствую боли, на файлах своих забываю пароли (и явки, возможно. уж не обессудьте.
еще не забыли меня? так забудьте). запястья не трогаю жестом больничным, пустяк, мне легко попадаться с поличным. уже подсмотрела сквозь дырку в заборе, и в ночь уезжала на таксомоторе, и было под ребрами больно и скучно, и выла душа, рок-н-роллу созвучна.
я все замечаю, дерзайте, легко ли петлять и срезать, и не чувствовать боли. мой кинотеатр со скрипучим сиденьем! я падаю и - наслаждаюсь паденьем. цепляюсь руками, грызу заусенцы, мне мало, мне мало, подкиньте поленце. и лезвием ласка по горлу проходит,
и все происходит во мне, происходит. я лягу у стеночки, баюшки, детка, усни, попугайчик в завешенной клетке, безмерную нежность сожми до комочка, и капнула точка.
я так тебя ужасно не ждала,
я так совсем промахивалась в тире,
что на войну по справке не пошла
и отсиделась пьяная в сортире
качаясь по москве, как метроном,
следила с хладнокровием арийца,
как чемоданчик с потаённым дном
несет в руке улыбчивый убийца
и ты меня убила всё равно,
меня, любовью загнанную в угол,
ты, нежная когда-то, с кем-то, но,
ты, чьи ресницы черные как уголь
и осень не настала, и в виске
вдруг лязгнуло изъятое из ножен
твою пыльцу держу на языке.
глоток немыслим. выдох невозможен.
смеялась и билась. и все убегала, дразнилась. а я добивалась. а я догоняла. добилась. достала. добила. теперь ты меня не тревожишь, иди.
если можешь.
если можешь. - за это
и осень не настала, и в виске
вдруг лязгнуло изъятое из ножен
твою пыльцу держу на языке.
глоток немыслим. выдох невозможен.за это
падаю и - наслаждаюсь паденьем. цепляюсь руками, грызу заусенцы, мне мало, мне мало, подкиньте поленце. и лезвием ласка по горлу проходит,
и все происходит во мне, происходит. я лягу у стеночки, баюшки, детка, усни, попугайчик в завешенной клетке, безмерную нежность сожми до комочка, и капнула точка.и за это
Мне на этом пути улыбались бродячие псы,
И на рыбный обоз еле-еле пустили купцы.
Всех несчастно влюбленных несчастно влюбленный двойник,
Я – студентик, у горла сжимающий свой воротник.
Я травилась любовью, дышала прибоем в Крыму,
И по-прежнему шансы мои миллион к одному.
Память слишком груба. И закон параллелности рельс
Не отменит янтарный коньяк и заигранный Вейтс.
Мне везде неуютно. При чем здесь различье полов?
В этой спичечной лавке полно муравьиных углов.
И метро довезет, и такси по ночам донесет.
И какой-нибудь пьяный герой от бандитов спасет.
Я любила тебя, извини за количество слови за вот это все
И смерти нет, и птицы гнезда вьют,
И нет греха, и нет несовпаденья,
И женщины чужие нас спасут,
И в этом нет ни грамма преступленья.и ... да.