Засада - это подготовленное спланированное нападение в выбранном удобном месте.
Когда наступал 2000-год, все ждали конца света.
Тема эта прямо носилась в воздухе и не по-детски оживились все, кто только мог. Кто не мог – оживился тоже. Этот год я встречала во Дворце культуры Ростсельмаш. Той ночью мы пили много водки, выставили на сцену аппаратуру, включили весь сценический свет и пели друг другу песни. Даже я. После этого все опять пили, потому что выдержать мое концертное выступление и не нажраться – это надо уметь. Никто из присутствующих этого не умел. Потом, помнится, фехтовали на бутафорских рапирах, пока один из моих партнеров по фехтованию не пизданулся в осветительскую рубку, которая под сценой. Потом ходили на крышу Дворца – смотреть фейерверки, потому что к этому времени, надо понимать, было только 12 часов. Потом опять пили и насиловали концертный рояль. «А поутру они проснулись…» (с)
Поутру я действительно проснулась. На двух сдвинутых креслах в рубке звукорежиссера, укрытая собственным кожаным плащом. Проснулась я оттого, что меня настойчиво будил какой-то незнакомый похмельного вида мужик.
Мужик требовал просыпаться и надевать костюм Снегурочки. Я охуела. Нет, ну само по себе просыпаться 1-го января в 8 утра – это тот еще экстрим, но, блять, мое воображение… когда оно, еще не протрезвевшее, показало мне меня в костюме Снегурочки, я крупно вздрогнула. Дядя объяснял это тем, что на дворе первое января, и во Дворце должна быть елка. Но все в шоке, потому что штатная Снегурочка ушла в запой и куда-то далеко, потому что никто ее найти не может. А елка без Снегурочки – это фуфло и дети не поймут, а ему как раз кто-то рассказал, что у них там в рубке спит девица, лет 20-ти… Я к этому времени уже окончательно проснулась и поняла, что пора спасаться бегством.
Потому что до этого мне рассказывали много разных историй про эти елки.
Было у них однажды такое: первое января, десять утра. Новогодняя детская елка. Хмурые похмельные родители, нарядные жизнерадостные дети. Пьяный в хлам Дед Мороз. Похмельная Снегурочка. Елка, короче. Дети поют песни и читают стишки, Деда Мороза отчаянно тошнит от каждого резкого движения, Снегурочку как раз опохмеляют за сценой. Наступает кульминационный момент: «Дети, а где же Снегурочка??? Давайте позовем ее! Сне-гу-роч-ка!» Дед Мороз старается громко не орать и не шевелиться, чтобы ничо не случилось, дети орут до посинения, похмельные родители морщатся от этого дружного звонкого рева. Орут уже минут десять. Нет Снегурочки. Ее как раз тошнит в сортире. Все уже в недоумении. Баба-Яга, тоже стараясь сильно не подпрыгивать на своем помеле, уже повесила детям всю лапшу, какую смогла – в своем прискорбном состоянии… Дед Мороз отключает мозг и говорит: а давайте-ка, дети, ей посвистим! Тишина, Змей Горыныч медленно оборачивается на эти слова и пытается хоть как-то предотвратить непредотвратимое…
Но.
Дед Мороз засовывает 2 пальца в рот…. и… да. В 33 струи, не считая мелких брызгов, блюет под елку, себе на бороду, на зайчиков и снежинок. Занавес, блять. Родители приходили на разборки. Всех чуть не убили нах.
Поэтому, выслушав требование надеть костюм Снегурочки, я поинтересовалась, не надеть ли мне, бля, еще и костюм зайчика-попрыгайчика заодно, и послала мужика нах.
Тут же и выяснилось, что мужик этот – просто осветитель, местный юморист, и мой благодетель в одном лице – никакой елки нету, а он просто пришел знакомиться, пока все спят, ибо заходит в рубку рано утром и обнаружил там девицу, спящую, пьяную в хлам, да еще и в костюме лесной нимфы, блять, который она нашла в костюмерной и во время пьянки на себя надела… представляете себе театральный костюм лесной нимфы? Это пиздец, по секрету скажу. Дядя, видимо, на это дело посмотрел и пришел к выводу, что долго тут такое не пролежит, и, прихватив водки, льда и ананасового сока, пошел знакомиться. Мы попили напитков, выяснили, что дядя в пролете и пошли искать остальные тела. Одно мы нашли прямо на сцене – когда праздник окончился, тело там так и заснуло, прямо на авансцене, лежа на спине. Еще три – в зрительном зале. Все трое сидели на местах в разных концах зала и чинно спали. Тела были разбужены и напоены – кто чем – кто минералкой, кто кефиром, а кто и водкою. Моя подруга, которую я нашла тоже в зрительном зале, но уже под сидением, ничего не помнила уже после фехтования, и, посовещавшись, все пришли к выводу, что праздник удался.
Вообще, да, с этим местом у меня связано много воспоминаний – и большинство из них – пьяные. Оч хорошо помню, какой ажиотаж был в наших нестройных рядах перед солнечным затмением летом того же года… Ожидался Парад Планет. Ага. Что это такое знали не все, но конец света ждали настойчиво. Хоть что-нибудь должно было произойти. Хоть что нибудь. Все закупали себе специальные очочки для просмотра солнечного затмения или элементарно коптили стекла. Мы тоже накоптили стекол, взяли с собой 2 ведра мартини и специальные стаканы для них. Картина маслом. Ну а чего – вдруг правда конец света – а мы как долбоебы сидим на крыше Дворца Ростсельмаш и хлещем мартини. Из пластиковых стаканчиков… Не комильфо, короче. И полезли на крышу Дворца. Вообще, тем летом на крыше мы бывали часто. Мы лазили туда загорать. Хорошо, лежишь голяком на раскаленной покатой крыше и загораешь, не видно тебя и не слышно – ибо крыша эта на высоте девятиэтажного здания.
Нас было много. Все наши усиленно напивались сначала до затмения, видимо, чтобы достойно встретить конец света, а потом и после него – от разочарования, что ничего так и не произошло. Когда мы все-таки спустились с крыши, я ходила искать туалет и прямо на сцене встретилась с режиссером театральной труппы, который сидел за роялем с практически пустой бутылью коньяка и задумчиво наигрывал что-то печальное. Выяснилось, что дядя таким образом ожидал конца света – если уж небо и рухнет на землю, но пусть его хотя бы накроет родными стенами…
А однажды, помнится, у меня случился недетский катаклизм в личной жизни, и я поперлась курить траву и напиваться с горя к звукорежиссеру, все туда же. После того, как мы выкурили мешок травы и уничтожили ведро алкоголя, я облегченно порыдала и отрубилась. Звукорежиссер отволок меня в костюмерную и уложил на диван. Потом видимо, пораскинул чем на данный момент смог и представил себе, как я, захотев, к примеру, в туалет, выйду и пойду через весь дворец искать дорогу… тогда он закрыл меня на ключ. Потом она еще раз пораскинул и представил себе, как я проснусь, запертой в костюмерной… тогда он вернулся, и, будучи, надо понимать, в совершенном урагане, крупным шрифтом ручкой написал у меня на руке: «Если захочешь в туалет, позвони по телефону 27».И стрелочку дорисовал – в сторону телефона. Сука такая, хорошо хоть унитаз не нарисовал. Любитель комиксов, блять.
Ага. Утром я все же проснулась. Полулетальная доза алкоголя меня уже отпустила. А вот трава еще нет. А теперь представляем себе картину: просыпаюсь я утром в костюмерной… светало, бля. Везде развешаны костюмы разных эпох, на стенах висят марионетки, шляпы, маски. В окне во всю стену – фонтан. Утро, почти лето. Организм требует утреннего моциона, трава еще прет в полную силу. Даже если б я не курила травы, а просто напилась – я бы охуела. А так – я охуела в полный рост. Когда я проснулась окончательно и увидела, что написано у меня на руке, я подумала, что с травой пора завязывать на хрен. Какова формулировка, а? «Если захочешь в туалет, позвони по телефону 27». Я тут же почувствовала себя Алисой, упавшей в кроличью нору, там же тоже у нее такое было: «Съешь меня, выпей меня». Не долго думая, я подошла к телефону, набрала 27. когда там подняли трубку, я внятно сказала: «Хочу в туалет!» До меня уже почти дошло, чо я сделала. Пауза. На другом конце провода – звук падающего тела и дикое ржание. Я аккуратно положила трубку на место и подумала, что надо было хоть поинтересоваться: «А хто, мля, у аппарата?!» А так – я поняла, что уже не судьба, села на диван и стала ждать. Через 15 минут в костюмерную на карачках вполз давешний звукорежиссер. Разогнуться он не мог, разговаривать тоже. Теперь эти засранцы наряду с историй про елки рассказывают людям эту историю, уже как анекдот. Люди ржут, но, наверное, не верят. А зря, между прочим.
А еще когда-то в те же времена, уже почти незапамятные… случился у меня день рождения, а я, будучи на тот момент девушкой влюбленной, решила положить с прибором на массовые пьянки и отметить праздник с любимым человеком. Праздник не задался уже с самого утра, ибо к обеду мы с человеком не по-деццки посрались и к вечеру я сидела дома и скорбила о своей неудавшейся юности. И тут мне стали звонить-поздравлять-спрашивать-какого-хуя-где-праздник-жизни. И было мне заявлено, что если я сейчас соберусь и приеду во Дворец, то праздник жизни они мне организуют собственноручно. Я собралась и поехала на праздник. Когда уже по третьему разу побежали за дозаправкой, мне и еще трем девицам тогда еще в первый раз тогда показали костюмерную. Мы надели на себя то, что нам больше всего понравилось. Мне почему-то больше всего понравился русский народный костюм. Угу. Его я и надела. Короче, мы отчаянно веселились всю ночь в меру собственной фантазии. Утром мы все еще не спали, но были, думается, в хлам. Все до одного. Поэтому когда я сказала, что спать ложиться не буду, а поеду домой, мне было сказано: Зря, а впрочем, как хочешь.. .меня проводили до выхода и пошли то ли спать, то ли продолжать. Ни одна пьяная сука не сказала мне, что на мне так и надет русский народный костюм. Потом они говорили, что даже не обратили внимания. А я, кстати, за ночь к нему привыкла, и тоже почему-то не обратила своего пьянючего внимания. Ну, бывало, выходила я когда-то из дома в домашних тапочках… но чтобы вот так… Таким образом я дошла прямо до ближайшей автобусной остановки, и прыгнула в подошедший автобус. Ну, что я вам могу сказать? Зрители аплодировали. Я моментально протрезвела и обнаружила себя посреди автобуса в русском народном сарафане. Я за те 25 минут пока ехала чуть не провалилась сквозь дно автобуса и асфальтовое покрытие к чертовой матери… Когда я сама и мои зрители успокоились, и я уже вышла из автобуса, меня принял наряд милиции, который стал у меня интересоваться: «Гражданочка, это шо, мля, такое? Почему беспорядки нарушаем?» Я уже была трезвая почти, и мне уже было почти по барабану, поэтому я, обдавая их перегарным амбре, заявила, что я, бля, русская народная плясунья, ползу, уставшая с ночной генеральной репетиции, в концертном платье, ибо у меня завтра хастроли, сплясала им отрывок народной пляски, экспромтом. Они меня отпустили. А в то время я еще была студентка и снимала комнату у старушки, когда я в таком виде явилась домой, бабушка была в шоке, я уже хотела было двинуть и ей телегу про репетиции, пляски и хастроли, но пощадила ее нервы и притормозила, заявила, что, мол, No comments! – и отвалила спать.
М-да. Пробило меня сегодня))) вот так вот когда-то было, весело.
Тема эта прямо носилась в воздухе и не по-детски оживились все, кто только мог. Кто не мог – оживился тоже. Этот год я встречала во Дворце культуры Ростсельмаш. Той ночью мы пили много водки, выставили на сцену аппаратуру, включили весь сценический свет и пели друг другу песни. Даже я. После этого все опять пили, потому что выдержать мое концертное выступление и не нажраться – это надо уметь. Никто из присутствующих этого не умел. Потом, помнится, фехтовали на бутафорских рапирах, пока один из моих партнеров по фехтованию не пизданулся в осветительскую рубку, которая под сценой. Потом ходили на крышу Дворца – смотреть фейерверки, потому что к этому времени, надо понимать, было только 12 часов. Потом опять пили и насиловали концертный рояль. «А поутру они проснулись…» (с)
Поутру я действительно проснулась. На двух сдвинутых креслах в рубке звукорежиссера, укрытая собственным кожаным плащом. Проснулась я оттого, что меня настойчиво будил какой-то незнакомый похмельного вида мужик.
Мужик требовал просыпаться и надевать костюм Снегурочки. Я охуела. Нет, ну само по себе просыпаться 1-го января в 8 утра – это тот еще экстрим, но, блять, мое воображение… когда оно, еще не протрезвевшее, показало мне меня в костюме Снегурочки, я крупно вздрогнула. Дядя объяснял это тем, что на дворе первое января, и во Дворце должна быть елка. Но все в шоке, потому что штатная Снегурочка ушла в запой и куда-то далеко, потому что никто ее найти не может. А елка без Снегурочки – это фуфло и дети не поймут, а ему как раз кто-то рассказал, что у них там в рубке спит девица, лет 20-ти… Я к этому времени уже окончательно проснулась и поняла, что пора спасаться бегством.
Потому что до этого мне рассказывали много разных историй про эти елки.
Было у них однажды такое: первое января, десять утра. Новогодняя детская елка. Хмурые похмельные родители, нарядные жизнерадостные дети. Пьяный в хлам Дед Мороз. Похмельная Снегурочка. Елка, короче. Дети поют песни и читают стишки, Деда Мороза отчаянно тошнит от каждого резкого движения, Снегурочку как раз опохмеляют за сценой. Наступает кульминационный момент: «Дети, а где же Снегурочка??? Давайте позовем ее! Сне-гу-роч-ка!» Дед Мороз старается громко не орать и не шевелиться, чтобы ничо не случилось, дети орут до посинения, похмельные родители морщатся от этого дружного звонкого рева. Орут уже минут десять. Нет Снегурочки. Ее как раз тошнит в сортире. Все уже в недоумении. Баба-Яга, тоже стараясь сильно не подпрыгивать на своем помеле, уже повесила детям всю лапшу, какую смогла – в своем прискорбном состоянии… Дед Мороз отключает мозг и говорит: а давайте-ка, дети, ей посвистим! Тишина, Змей Горыныч медленно оборачивается на эти слова и пытается хоть как-то предотвратить непредотвратимое…
Но.
Дед Мороз засовывает 2 пальца в рот…. и… да. В 33 струи, не считая мелких брызгов, блюет под елку, себе на бороду, на зайчиков и снежинок. Занавес, блять. Родители приходили на разборки. Всех чуть не убили нах.
Поэтому, выслушав требование надеть костюм Снегурочки, я поинтересовалась, не надеть ли мне, бля, еще и костюм зайчика-попрыгайчика заодно, и послала мужика нах.
Тут же и выяснилось, что мужик этот – просто осветитель, местный юморист, и мой благодетель в одном лице – никакой елки нету, а он просто пришел знакомиться, пока все спят, ибо заходит в рубку рано утром и обнаружил там девицу, спящую, пьяную в хлам, да еще и в костюме лесной нимфы, блять, который она нашла в костюмерной и во время пьянки на себя надела… представляете себе театральный костюм лесной нимфы? Это пиздец, по секрету скажу. Дядя, видимо, на это дело посмотрел и пришел к выводу, что долго тут такое не пролежит, и, прихватив водки, льда и ананасового сока, пошел знакомиться. Мы попили напитков, выяснили, что дядя в пролете и пошли искать остальные тела. Одно мы нашли прямо на сцене – когда праздник окончился, тело там так и заснуло, прямо на авансцене, лежа на спине. Еще три – в зрительном зале. Все трое сидели на местах в разных концах зала и чинно спали. Тела были разбужены и напоены – кто чем – кто минералкой, кто кефиром, а кто и водкою. Моя подруга, которую я нашла тоже в зрительном зале, но уже под сидением, ничего не помнила уже после фехтования, и, посовещавшись, все пришли к выводу, что праздник удался.
Вообще, да, с этим местом у меня связано много воспоминаний – и большинство из них – пьяные. Оч хорошо помню, какой ажиотаж был в наших нестройных рядах перед солнечным затмением летом того же года… Ожидался Парад Планет. Ага. Что это такое знали не все, но конец света ждали настойчиво. Хоть что-нибудь должно было произойти. Хоть что нибудь. Все закупали себе специальные очочки для просмотра солнечного затмения или элементарно коптили стекла. Мы тоже накоптили стекол, взяли с собой 2 ведра мартини и специальные стаканы для них. Картина маслом. Ну а чего – вдруг правда конец света – а мы как долбоебы сидим на крыше Дворца Ростсельмаш и хлещем мартини. Из пластиковых стаканчиков… Не комильфо, короче. И полезли на крышу Дворца. Вообще, тем летом на крыше мы бывали часто. Мы лазили туда загорать. Хорошо, лежишь голяком на раскаленной покатой крыше и загораешь, не видно тебя и не слышно – ибо крыша эта на высоте девятиэтажного здания.
Нас было много. Все наши усиленно напивались сначала до затмения, видимо, чтобы достойно встретить конец света, а потом и после него – от разочарования, что ничего так и не произошло. Когда мы все-таки спустились с крыши, я ходила искать туалет и прямо на сцене встретилась с режиссером театральной труппы, который сидел за роялем с практически пустой бутылью коньяка и задумчиво наигрывал что-то печальное. Выяснилось, что дядя таким образом ожидал конца света – если уж небо и рухнет на землю, но пусть его хотя бы накроет родными стенами…
А однажды, помнится, у меня случился недетский катаклизм в личной жизни, и я поперлась курить траву и напиваться с горя к звукорежиссеру, все туда же. После того, как мы выкурили мешок травы и уничтожили ведро алкоголя, я облегченно порыдала и отрубилась. Звукорежиссер отволок меня в костюмерную и уложил на диван. Потом видимо, пораскинул чем на данный момент смог и представил себе, как я, захотев, к примеру, в туалет, выйду и пойду через весь дворец искать дорогу… тогда он закрыл меня на ключ. Потом она еще раз пораскинул и представил себе, как я проснусь, запертой в костюмерной… тогда он вернулся, и, будучи, надо понимать, в совершенном урагане, крупным шрифтом ручкой написал у меня на руке: «Если захочешь в туалет, позвони по телефону 27».И стрелочку дорисовал – в сторону телефона. Сука такая, хорошо хоть унитаз не нарисовал. Любитель комиксов, блять.
Ага. Утром я все же проснулась. Полулетальная доза алкоголя меня уже отпустила. А вот трава еще нет. А теперь представляем себе картину: просыпаюсь я утром в костюмерной… светало, бля. Везде развешаны костюмы разных эпох, на стенах висят марионетки, шляпы, маски. В окне во всю стену – фонтан. Утро, почти лето. Организм требует утреннего моциона, трава еще прет в полную силу. Даже если б я не курила травы, а просто напилась – я бы охуела. А так – я охуела в полный рост. Когда я проснулась окончательно и увидела, что написано у меня на руке, я подумала, что с травой пора завязывать на хрен. Какова формулировка, а? «Если захочешь в туалет, позвони по телефону 27». Я тут же почувствовала себя Алисой, упавшей в кроличью нору, там же тоже у нее такое было: «Съешь меня, выпей меня». Не долго думая, я подошла к телефону, набрала 27. когда там подняли трубку, я внятно сказала: «Хочу в туалет!» До меня уже почти дошло, чо я сделала. Пауза. На другом конце провода – звук падающего тела и дикое ржание. Я аккуратно положила трубку на место и подумала, что надо было хоть поинтересоваться: «А хто, мля, у аппарата?!» А так – я поняла, что уже не судьба, села на диван и стала ждать. Через 15 минут в костюмерную на карачках вполз давешний звукорежиссер. Разогнуться он не мог, разговаривать тоже. Теперь эти засранцы наряду с историй про елки рассказывают людям эту историю, уже как анекдот. Люди ржут, но, наверное, не верят. А зря, между прочим.
А еще когда-то в те же времена, уже почти незапамятные… случился у меня день рождения, а я, будучи на тот момент девушкой влюбленной, решила положить с прибором на массовые пьянки и отметить праздник с любимым человеком. Праздник не задался уже с самого утра, ибо к обеду мы с человеком не по-деццки посрались и к вечеру я сидела дома и скорбила о своей неудавшейся юности. И тут мне стали звонить-поздравлять-спрашивать-какого-хуя-где-праздник-жизни. И было мне заявлено, что если я сейчас соберусь и приеду во Дворец, то праздник жизни они мне организуют собственноручно. Я собралась и поехала на праздник. Когда уже по третьему разу побежали за дозаправкой, мне и еще трем девицам тогда еще в первый раз тогда показали костюмерную. Мы надели на себя то, что нам больше всего понравилось. Мне почему-то больше всего понравился русский народный костюм. Угу. Его я и надела. Короче, мы отчаянно веселились всю ночь в меру собственной фантазии. Утром мы все еще не спали, но были, думается, в хлам. Все до одного. Поэтому когда я сказала, что спать ложиться не буду, а поеду домой, мне было сказано: Зря, а впрочем, как хочешь.. .меня проводили до выхода и пошли то ли спать, то ли продолжать. Ни одна пьяная сука не сказала мне, что на мне так и надет русский народный костюм. Потом они говорили, что даже не обратили внимания. А я, кстати, за ночь к нему привыкла, и тоже почему-то не обратила своего пьянючего внимания. Ну, бывало, выходила я когда-то из дома в домашних тапочках… но чтобы вот так… Таким образом я дошла прямо до ближайшей автобусной остановки, и прыгнула в подошедший автобус. Ну, что я вам могу сказать? Зрители аплодировали. Я моментально протрезвела и обнаружила себя посреди автобуса в русском народном сарафане. Я за те 25 минут пока ехала чуть не провалилась сквозь дно автобуса и асфальтовое покрытие к чертовой матери… Когда я сама и мои зрители успокоились, и я уже вышла из автобуса, меня принял наряд милиции, который стал у меня интересоваться: «Гражданочка, это шо, мля, такое? Почему беспорядки нарушаем?» Я уже была трезвая почти, и мне уже было почти по барабану, поэтому я, обдавая их перегарным амбре, заявила, что я, бля, русская народная плясунья, ползу, уставшая с ночной генеральной репетиции, в концертном платье, ибо у меня завтра хастроли, сплясала им отрывок народной пляски, экспромтом. Они меня отпустили. А в то время я еще была студентка и снимала комнату у старушки, когда я в таком виде явилась домой, бабушка была в шоке, я уже хотела было двинуть и ей телегу про репетиции, пляски и хастроли, но пощадила ее нервы и притормозила, заявила, что, мол, No comments! – и отвалила спать.
М-да. Пробило меня сегодня))) вот так вот когда-то было, весело.
-
-
12.08.2005 в 15:05-
-
12.08.2005 в 15:20Хотя по смыслу - скорее эпитафия этому самому дворцу, а?
-
-
12.08.2005 в 15:30да, этот дврец я уже благополучно похоронила на дне свей памяти))) гы-гы.
-
-
12.08.2005 в 15:36-
-
12.08.2005 в 16:02-
-
13.08.2005 в 01:29Спасибо за поднятие настроения!
-
-
15.08.2005 в 23:03А пока так, зарисовка: в нашем деревенском ДК началась тотальная инвентаризация. Прихожу к директору в кабинет, а он сидит над какой-то амбарной книгой и руками за голову держится. В книге одна из строк гласит: "Лом пачки - 13 штук". Если предположить, что в пачке ломов 10 штук, то получается, что нужно предъявить инвентаризациооной комиссии 130 ломов! Нахуя, спрашивается, кто-то закупил для хознужд Дома Культуры такое количество ломов?!
Оказалось все намного прозаичней, просто кладовщик своей куриной лапой, да еще с бодуна написал "лом пачки" вместо "лампочки".
А осознание этого факта к нам пришло только через двое суток.